«Послушание истинное и ложное». Священник Димитрий Беженарь

Руководитель миссионерского отдела Сергиево-Посадского благочиния
отец Димитрий Беженарь

Добрый день дорогие братья и сестры! Тема о послушании очень сложная, очень ответственная и очень актуальная в наше время. Не напрасно в 1998 году даже на Архиерейском Соборе эта тема поднималась в связи со многими злоупотреблениями в пастырской практике, с примерами младостарчества, лжестарчества, и вообще с теми духовниками, которые, может быть, не до конца понимают суть этого священного и таинственного явления, присутствующего в Святой Церкви.

Поэтому сегодня мы постараемся, так как тема очень сложная, озвучить лишь то, что говорят отцы Церкви на эту тему, чтобы как можно меньше мы говорили от себя, а больше о том, как этот очень важный вопрос освещается в творениях преподобных и богоносных отцев.

И в первую очередь вашему вниманию я зачитаю некоторые выдержки из творения святителя Игнатия (Брянчанинова) «Приношение современному монашеству», 5-ый том. Вы знаете, что святитель Игнатий, в миру – Дмитрий Александрович Брянчанинов, был из известного очень древнего рода, получил прекрасное образование. И у него была возможность в свое время сделать блестящую карьеру на светском поприще: он находился в хороших отношениях и был приближен к императору Николаю I. Но он пожелал избрать путь монашеского жития, был учеником Оптинского старца Леонида.

И затем он настолько просиял в подвигах иноческой жизни, что его аскетические опыты в двух томах, его поучения о смерти, а более всего – «Приношение современному монашеству», многие подвижники веры XIX столетия, Оптинские старцы, в частности – преподобный исповедник Никон (Беляев), единогласно признают наиболее емким и точным изложением православной сути монашеского опыта: об умной молитве, об откровении помыслов и о послушании.

Вот что говорит святитель Игнатий в этом произведении, в главе 12-ой, о жительстве в послушании у старца. Я сейчас зачитаю вам, дорогие братья и сестры, и очень прошу вас внимательнее слушать, чтобы понять самую суть того, что хочет сказать нам святитель Игнатий Брянчанинов.

«То, что сказано об отшельничестве и затворе, должно сказать и о послушании старцам в том виде, в каком оно было у древнего монашества; такое послушание не дано нашему времени. Преподобный Кассиан Римлянин говорит, что египетские отцы, между которыми особенно процветало монашество и приносило изумительные духовные плоды, "утверждают, что хорошо управлять и быть управляемым свойственно мудрым, и определяют, что это величайший дар и благодать Святого Духа"»

Еще раз обращаю ваше внимание, что свойство «управлять и быть управляемым» – это дар Духа Святого!

«Необходимое условие такового повиновения – то есть так, чтобы быть под управлением Духа Святого, – духоносный наставник, который бы волею Духа умерщвлял падшую волю подчинившегося ему о Господе, а в этой падшей воле умерщвлял и все страсти. Падшая и растленная воля человека заключает в себе стремление ко всем страстям. Очевидно, что умерщвление падшей воли, совершаемое так величественно и победоносно волею Духа Божия, не может совершаться падшею волею наставника, когда сам наставник еще порабощен страстями».

И далее святитель Игнатий приводит слова жившего на рубеже IX–X веков преподобного Симеона Нового Богослова. Сразу поясню, дорогие мои друзья, это больше касается тех, кто избрал путь монашества, как путь спасения своей души, но сама суть этих наставлений применима и к мирянину, то есть к человеку женатому, живущему на поприще мирской жизни, работающему, воспитывающему детей. Но сама суть, самый стрежень того, как спасаться и какое послушание истинно, направлена и к монахам, и к мирянам. Вот, что пишет святой Симеон Новый Богослов:

«Если ты хочешь отречься от мира современным ему инокам, – и научиться евангельскому житию, то не предай (не поручи) себя неискусному или страстному учителю, чтоб не научиться вместо евангельского жития диавольскому житию, потому что благих учителей и учительство благое, а злых – злое: от лукавых семян непременно произрастают и лукавые плоды. Всякий, невидящий и обещающийся наставлять других, есть обманщик и последующих ему ввергает в ров погибели по слову Господа: Слепец слепца аще водит, оба. в яму впадут (Мф. 15:14). При другом случае этот великий сродник Божий, советуя иноку действовать по указанию духовного отца, присовокупляет: "Однако да поступает так только в таком случае, когда знает, что духовный отец его – причастник Духа, что он не будет говорить ему противоположного воли Божией, но, по дарованию своему и по мере повинующегося, возглаголет угодное Богу и полезное для души, чтоб не оказаться повинующимся человеку, а не Богу. В этом смысле завещавает и апостол: не будите раби человеком (1 Кор. 7:23). Он повелевает самое служение слуг господам совершать духовно, а не в характере человекоугодников, но в характере рабов Христовых, творя волю Божию в наружном служении человекам (Еф. 6:6). Ныне, говорит апостол, человека пропираю или Бога? или ищу человеком угождати? аще бых человеком еще угождал, Христов раб не бых убо был (Гал. 1:10). Не весте ли, яко ему же представляете себе рабы. в послушание – человеку плотского мудрования или Богу – раби есте, его же послушаете, или греха и плотского мудрования в смерть, или послушания в правду Божию и во спасение (Рим. 6:16)».

Здесь есть очень важная мысль, нам надо саму суть этих наставлений понять и применить к себе: «Послушание образует повинующегося по образу того, кому он повинуется: зачинаху овцы по жезлом, говорит Писание (Быт. 30:39). Те старцы, которые принимают на себя "роль", употребим это неприятное слово, принадлежащее языческому миру, чтоб точнее объяснить дело, которое, в сущности, не что иное, как душепагубное актерство и, печальнейшая комедия, – старцы, которые принимают на себя роль древних святых старцев, не имея их духовных дарований, да ведают, что самое их намерение, самые мысли и понятия их о великом иноческом делании – послушании суть ложные, что самый их образ мыслей, их разум, их знание суть самообольщение и бесовская прелесть, которая не может не дать соответствующего себе плода в наставляемом ими».

Понятно, да? То есть, есть старцы, которые, не имея духовных дарований древних отцов, принимают на себя их роль, что, в сущности, «не что иное, как душепагубное актерство и, печальнейшая комедия»!

Далее святитель Игнатий пишет: «Их неправильное и недостаточное настроение только в течение некоторого времени может оставаться незаметным руководимому ими неопытному новоначальному, если этот новоначальный сколько-нибудь умен и занимается святым чтением с прямым намерением спасения. В свое время оно должно непременно раскрыться и послужить поводом к неприятнейшей разлуке, к неприятнейшим отношениям старца с учеником, к душевному расстройству того и другого».

Пример вы знаете в современной жизни, да? Часто люди говорят, что они, мол, послушничали или чадом у какого-то «старца» ходили, а потом через какое-то время ушли – знаете, конечно, такие случаи, их немало. И ходит он, чадо, с обидой, с огорчением. Но мало того, это взаимная обида, взаимное огорчение: с одной стороны – старца на чадо, что, мол, как это он так от меня ушел!? А, с другой стороны, ученик или чадо обижается на своего старца. Обижается и начинает распространять про него всевозможные нелепицы.

И вот как раз чтобы этого и не было, святитель Игнатий и говорит: «Страшное дело – принять, по самомнению и самовольно, на себя обязанности, которые можно исполнять только по велению Святого Духа и действием Духа; страшное дело – представлять себя сосудом Святого Духа, между тем как общение с сатаною еще не расторгнуто и сосуд не перестает оскверняться действием сатаны! Ужасно такое лицемерство и лицедейство! Гибельно оно для себя и для ближнего, преступно пред Богом, богохульно. Напрасно будут указывать нам на преподобного Захарию, который, находясь в повиновении у неискусного старца, отца своего по плоти, Кариона, достиг иноческого совершенства, или на преподобного Акакия, спасшегося в жительстве у жестокого старца, который согнал бесчеловечными побоями ученика своего преждевременно в гроб. Тот и другой находились в послушании у недостаточных старцев, но руководствовались советами духоносных отцов, также назидательнейшими примерами, которые были во множестве пред очами их: единственно по этой причине они могли пребыть в наружном послушании у своих старцев»

Вот что говорит святой отец Исаак Сирин, живший на рубеже V–VI веков: «Образ действия Промысла Божия вполне отличается от общего человеческого порядка. Ты держись общего порядка». Святитель Игнатий здесь отвечает на те возражения, которые в его время часто звучали, а тем более они часто звучат сейчас: «Возразят: вера послушника может заменить недостаточество старца…» Слышали, наверное, как говорят, что «послушание превыше поста и молитвы»? Но дело в том, что сейчас эту фразу трактуют даже так: «Послушание превыше спасения»! даже такое сейчас можно услышать!

Так вот как раз и говорит святитель Игнатий: «Возразят: вера послушника может заменить недостаточество старца. Неправда: вера в истину спасает, вера в ложь и в бесовскую прелесть губит, по учению апостола. Любве истины не прияша, говорит он о произвольно погибающих, во еже спастися им. И сего ради послет (попустит) им Бог действо лести, во еже веровати им лжи: да суд приимут вси неверовавшии истине, но благоволившии в неправде (2 Сол. 2:10-12). По вере ваю буди вама (Мф. 9:29), сказал Господь».

Сам Господь сказал: «По вере вашей да будет вам». То есть если ты веришь Истине, то Истина спасает. Но если ты будешь сознательно и добровольно верить лжи, то ложь действительно погубит!

Итак: «По вере ваю буди вама (Мф. 9:29), сказал Господь, Само-Истина, двум слепцам и исцелил их от слепоты: не имеют права повторять слов Само-Истины ложь и лицемерство для оправдания своего преступного поведения, которым они погубляют ближних. Бывали случаи, очень-очень редкие, что вера, по особенному смотрению Божию, действовала чрез грешников, совершая спасение этих грешников».

Вы, наверное, хорошо знаете из патериков случай, когда одна блудница, – это упоминается в житии святого Феодора Едесского, – когда одна блудница, видя отчаянную молитву, рыдания и плачь некоторой женщины, супруги Адера, над умершим ее сыном, она, блудница, – имя ее даже не сохранилось в истории! – но она, расчувствовавшись, взмолилась от всей своей души к Богу, и Господь по молитве блудницы воскресил этого отрока.

Также, читаем у святителя Игнатия: «В Египте старейшина разбойников Флавиан, намереваясь ограбить некоторый женский монастырь, облекся в монашеское одеяние и пришел в этот монастырь. Монахини приняли его как одного из святых отцов, ввели в церковь, прося принести о них молитву Богу, что Флавиан исполнил, против воли своей и к удивлению своему. Потом представлена была ему трапеза. По окончании трапезы монахини умыли его ноги. В монастыре одна из сестер была слепа и глуха. Монахини привели ее, и напоили водою, которою омыты ноги странника. Больная немедленно исцелилась. Монахини прославили Бога и святое житие странного инока, провозглашая совершившееся чудо. Благодать Божия низошла на старейшину разбойников: он принес покаяние, и из старейшины разбойников претворился в знаменоносного отца».

Но это единичные случаи, отдельные случаи промысла Божия, исключительные! И святитель Игнатий говорит: «Созерцая их, мы поступим правильно, если будем удивляться смотрению и непостижимым судьбам Божиим, укрепляться в вере и надежде; поступим очень неправильно, если будем эти события принимать в образец подражания».

Понятно, да? То есть вы представляете, что будет, если сейчас каждый разбойник, почитав такое, будет проникать в обители с целью, чтобы его там так приняли, надеясь, что таким образом от него произойдут чудеса!

«В руководителя поведению нашему дан нам Самим Богом Закон Божий, то есть Священное Писание и писания отеческие. Апостол Павел решительно говорит: Повелеваем же вам, братие, о имени Господа нашею Иисуса Христа, отлучатися вам от всякого брата, безчинно ходяща, а не по преданию, яже прията от нас (2 Сол. 3:6)».

Под преданием апостол Павел, как нам толкуют святые отцы, здесь понимается все нравственное учение Церкви. То есть: удаляться от всякого брата, в священном ли он сане или просто мирянин, дерзающего быть учителем вашим или руководителем, наставником, если он уклоняется от нравственного предания Церкви.

Что это значит? Случаев сейчас таких немало, когда говорят: «Ну, ты это, ты слушай, что я говорю, и делай то, что тебе говорят! Неважно, что там церковные каноны! Мало ли, что там, в церковных канонах, написано!» Сейчас часто так говорят, даже очень грамотные люди: «Церковные каноны были написаны для тех времен! Надо книжечку с канонами аккуратно взять, сдуть с нее пыль и поставить на полку! Каноны сейчас не имеют никакого отношения к современной жизни! Да и святых отцов чего читать? Мы ж не святые отцы! Мы должны жить, приспосабливаясь к условиям современности!»

Вот те, кто так говорит, они, согласно вот этому слову апостола Павла, которые ходят не по преданию, вот от таковых мы должны отлучаться! Чтобы не повредить и своей душе, и душе этого человека! Почему? Потому что если мы будем слушать таковых людей, они станут слепцами, которые поведут нас, слепцов, сами знаете куда – только в одну сторону.

Может показаться, дорогие братья и сестры, что святитель Игнатий очень категоричен, когда говорит, что нашему времени не дано возможности спасаться так, как спасались в древности, что такого дара послушания, безусловного, полного, слепого, – у святых отцов есть даже такой термин «слепое послушание», когда то, что говорит старец, ученик делает, не задумываясь, – такого дара нет.

Про «слепое послушание» есть в житии преподобного Иоанна Колова, великого египетского пустынника, такая история. Когда он пришел к своему наставнику, то, чтобы научить его смирению и послушанию, его духовный отец велел вонзить в пустынном месте, в пустыне, в песок жезл и поливать этот жезл до тех пор, пока он не расцветет.

И преподобный Иоанн Колов долго-долго ходил, длительное время. А что значит: в пустыне ходить, издалека брать воду? Там воды мало! А он ходил и поливал вот этот жезл, воткнутый в песок. Поливал-поливал, и что произошло, помните? Этот жезл зацвел, и это стало известно всем жителям египетской пустыни, а там было три очага монашеской жизни: Нитрия, Фиваида и Скит – все стекались и смотрели на это дерево, которое было названо «деревом послушания».

Естественно, те, которые сейчас захотят поступить так же, не имея благодати Божией и тех дарований Божьих… Например, современный нам какой-нибудь батюшка скажет: «Вот сейчас я палочку-то воткну, и ходи-поливай, пока она не расцветет!» Если вы такого пастыря услышите, вы, без всякого сомнения, вправе, руководствуясь словами святого апостола, удаляться от всякого брата, живущего не по преданию! Вы должны вежливо, – не обязательно с этим батюшкой спорить, осуждать его, объяснять, почему вы не хотите его палочку поливать! – вежливо сказать: «Батюшка, благословите: я это делать 　просто не могу, потому что мы живем в другое время, у меня немощи не те, да и вы, батюшка, не преподобный Иван Колов!»

Тем не менее, творения святителя Игнатия Брянчанинова, не смотря на то, что он в своих аскетических опытах как бы аккумулировал опыт всех предыдущих отцов, подвергались и до сих пор подвергаются критике. Некоторые говорят, что святитель Игнатий очень категоричен: «То, как он высказывается о монашестве, о старчестве, о духовничестве – это, как бы, его частная точка зрения. А на самом деле духовничество в России и было, и процветало, и приносило свой обильный плод».

И чтобы нам правильно понять, давайте сделаем сейчас небольшой экскурс в историю, в историю конца XVIII–XIX века, когда жил и спасался, и как раз на основании своего духовного многотрудного опыта написал свои аскетические произведения святитель Игнатий Брянчанинов.

Преподобный Серафим Саровский, великий чудотворец, был духовником Дивеевской обители, и множества-множества людей, которые к нему стекались. Вспомним житие преподобного Серафима: на старчество он вышел по прямому благословению Пресвятой Пречистой Благословенной Девы Марии, которая ему явилась и лично благословила оставить затвор и принимать людей. И в Летописи Серафимо-Дивеевской обители ныне прославленного святого Серафима (Чичагова) упоминается, какое недовольство братии было в свое время, потому что не все понимали подвиг преподобного Серафима.

И даже были некоторые разногласия с монастырским начальством Саровской пустыни! Почему? Потому что поток мирян, молва, все это отвлекало не от внутреннего, а от внешнего делания, которое было тогда распространено.

Будущий преподобный Антоний (Медведев), наместник Троице-Сергиевой Лавры, долгое время бывший духовником святителя Филарета (Московского) в книге Концевича «Оптина пустынь и ее время» делится таким очень интересным своим воспоминанием: «Когда я постригся в монахи, было у меня пламенное желание того жития, образец которого встречается в книгах отеческих, прочитанных мною. Мне хотелось по примеру древних начать с того, что свою волю бросить в горн послушания, совершенно отречься от себя и предать волю свою воле избранного старца».

Знакомое состояние, да? Оно возникает у многих новоначальных мирян, когда он только-только пришел к Богу, у него такая ревность, такая решимость жить и исполнять все заповеди! Знакомое состояние, не правда ли?

И вот в таком состоянии он приходит к преподобному Серафиму. «Выслушав его, отец Серафим взял его за руку и вложил в руку старца, который случился в тот момент в его келье, – вспоминает будущий преподобный Антоний. – Я так и обмер! Как нарочно судьба свела меня в этот момент в келье отца Серафима, в такую важную минуту, с человеком, которого слабости мне были хорошо известны, и которого особенно мне не хотелось видеть своим наставником! Но это было бы делом неизбежным, если бы так решил отец Серафим».

Представляете, да? Он оказался в келье еще с одним, может быть, не особо духовным, не особо опытным монахом. И преподобный Серафим, выслушав его желание, берет его руку и влагает в руку этого монаха.

«Если бы знал отец Серафим, – помыслил отец Антоний, – что как раз этот старец часто приглашает меня к себе, чтобы полакомиться со мной трапезой! И что я как раз оставил мир, чтобы избежать всего этого и имел распоряжение не ввязываться в такие пустяки! Однако же отец Серафим заметил это мое внутреннее движение и тут же разрешил мое недоумение. Какие только мысли не толпились в моей голове, но скоро дело выяснилось. Отец Серафим сказал этому монаху: "Возьми ты этого молодого брата, введи его в церковь, поставь перед образом Спасителя, вели сделать три земных поклона и скажи: вот тебе Наставник и Покровитель, все, что Он тебе скажет делать – делай, и спасешься! Также и к местному образу Божией Матери, и скажи: вот тебе Наставница и Покровительница! Иных тебе ненужно!"

После этого распоряжения он сделал отцу Антонию как бы пояснение следующего содержания. И вот смотрите, – очень важная мысль! – как преподобный Серафим объяснил свой поступок, это свое действие: «Ты хорошую взял мысль всецело подчинить свою волю воле другого, но посмотри, чего ты хочешь! Ты хочешь, чтобы тебя, как свечу, поставили в светлый крепкий фонарь, где бы ты был безопасен от ветра, и несли бы тебя бережно? И хочешь, чтобы тебя через реку перевез надежный челн?»

То есть, понятна мысль, да? Ты хочешь безбедно, беспечально, без особых скорбей, без особого напряжения вести духовную жизнь? Тебя как светильничек поставили, как фонарь, как на Пасху с такими вот ходят вокруг храма, чтобы никакой ветер не задул, так?

Вот преподобный Серафим и говорит: «Задумайся, что ты хочешь! Сам умей укрываться от ветра, чтобы не потух пламень! – ну, тут подразумевается пламень ревности по Богу, – сам борись с волнами, чтобы перебраться через реку!»

И указал, кого можно выбрать в советники. Смотрите: преподобный Серафим, который сам был духовником многих и многих людей, сам, кстати говоря, стал старцем по промыслу Божьему. Потому что такого духовного руководства, еще будучи Прохором, послушником, монахом, преподобный Серафим не имел! Не имел он такого духовного наставника, который бы раскрывал ему все сокровенные тайны иноческого делания. Он как бы шел самостоятельно, как бы единоборствовал с духами злобы поднебесной, со своими страстями.

И вот, уже будучи преподобным старцем Серафим для пользы будущего наместника Лавры преподобного Антония, говорит: сам учись бороться с волнами искушения, но чтоб не затушить пламень ревности.

В той же летописи Серафимо-Дивеевского монастыря уже незадолго до своей кончины преподобный Серафим говорил: «После меня у вас наставника больше не будет!»

И действительно, преемника, преемника именно своего старчества преподобный Серафим не оставил. И некоторым из Дивеевских сестер, особенно приближенных к нему, он говорил даже такие слова: «Эх, матушка, матушка! Человека-то днем с огнем сейчас не сыщешь!» Это когда она попросила, чтобы он поручил их человеку какому-нибудь…

Опыт современника преподобного Серафима преподобного Паисия (Величковского) нам с вами, дорогие мои друзья, для сегодняшней нашей темы крайне важно рассмотреть. 　Преподобный Паисий (Величковский) родился в 1722 году, поступил в Киевскую духовную школу, но так как тогда после Петра I духовные школы были на пример римо-католических, то есть там изучалось богословие на латыни, и студентов даже заставляли между собой говорить только на латыни, а если говоришь на русском – пороли, то будущий　　　 　подвижник Паисий от всего этого обилия латинских цитат языческих римских и древнегреческих философов, еще только будучи студентом Киевской духовной школы, уходит оттуда, для того чтобы, как он сам пишет, окончательно не растлить свой ум вот этими цитатами из языческих философов.

Он находит одного старца и желает быть у него в послушании. И к глубокому 　огорчению пламенной преподобного Паисия души этот старец говорит ему такие слова: «Я сам страстен и немощен, я свою собственную душу не могу руководить ко спасению, я не могу быть твоим наставником!» И, не смотря на слезные его просьбы, не смотря на то, что он падал к его ногам и просил быть его наставником, этот старец отказался.

Долго Паисий скитается и, наконец, поступает в Медведовскую обитель и постригается с именем Платон. И вот смотрите, что происходит с ним дальше: казалось бы, по идее, если молодой монах постригается, то всегда у него есть восприемник, то есть существует старец, который будет его окормлять. И Паисий обращается к своему старцу, иеромонаху Никодиму, и спрашивает, какое тот даст ему правило келейное, на что иеромонах Никодим ему говорит: «Брат! Ты сам ученый, не могу тебе никакого правила дать, ты сам устанавливай себе правило!»

И житие будущего светильника, преподобного Паисия, живо нам показывает, что он опять-таки, так же как и преподобный Серафим, как и следующие старцы, которых мы вам сегодня еще процитируем, почти в одиночку сам себе выбирает подвиги! Именно по своей неопытности – никто ему ничего не подсказывает, какие бывают духовные брани, подводные камни, искушения! – он решил наложить на себя подвиг никогда не ложиться спать.

От того, что он все время стоял на ногах: и на службе, и на послушаниях, и даже ночью, прислонившись к стене, у него началась сильная боль. Он сделал себе лубяную коробку, прорезал в ней отверстия, и вот в этой коробке, немножко прислонившись к стене, засыпал, как он в своих воспоминаниях пишет: «Ночью я засыпал, падала эта коробка, и я вместе с нею».

То есть во все эти начинания на иноческом пути, когда нет духовного руководства, сколько случается скорбей! Сколько соблазнов пришлось претерпеть будущему преподобному Паисию! Он обошел несколько монастырей тогдашней Малороссии и переходит на территорию нынешней Молдавии. И находит там монастыри под окормлением старца Василия Поляномерульского, преподобного, уже прославленного в лике святых.

Монастырь Триэстени. Вокруг этой обители подвизалось много опытных монахов, но никого, обращаю ваше внимание, дорогие мои друзья, никого преподобный Паисий не может найти себе в духовные наставники! А окормлял преподобный Василий Поляномерульский, да не только этот монастырь, но и все, которые были вокруг. И вот одна немаловажная деталь, которая применима к нашей действительности: один духовно-опытный монах по имени Досифей говорит монаху Платону, будущему преподобному Паисию: «Скоро к нам придет наш великий авва, старец Василий, у него недавно умер келейник по имени Паисий. Когда он увидит тебя, он захочет взять тебя к себе в келейники и будет принуждать тебя принимать священный сан! Но имей в виду: если ты послушаешься старца в этом до наступления канонического возраста, (а я напомню: канонический возраст священника – с тридцати лет, дьякона – с двадцати пяти), то ты будешь иметь очень многие скорби, и в течение всей твоей жизни эти скорби будут тебя преследовать!»

Действительно так и произошло: когда старец Василий Поляномерульский пришел в обитель, он увидел нового монаха по имени Платон, стал настойчиво приглашать его стать келейником, и сам будущий преподобный Паисий, монах Платон – он сам хотел быть учеником преподобного старца! Но когда тот стал предлагать ему принять священный сан, Паисий со смирением отказался и вынужден был покинуть эту обитель.

Сделаю здесь, дорогие мои друзья, небольшое отступление, применимое к современности. Сколько сейчас есть молодых людей, искренних, добрых, верующих, воцерковленных или не до конца воцерковленных, которым приходит интересная мысль: «А слабо мне стать священником?» Буквально так и говорят: «Чем я хуже других? Вот в семинарию ходят, вроде, ребята, такие же, как я! А, может, и мне стать священником?» Ничуть не задумываясь о канонических препятствиях, хотя есть такие грехопадения, совершив которые – мы все немощны! – совершив которые, человек уже не имеет права быть священником никогда! Он может быть хорошим композитором, художником, иконописцем, писателем, строителем, кем угодно! То есть много есть пустей служения святой Церкви на земле, когда человек искренне все свои таланты может приложить к служению Богу. Но священником он быть не может.

Это три греха: отречение от Бога, блуд и убийство. Вот если хотя бы один из этих грехов был в жизни – человек в нем может покаяться, и Господь по великому Своему милосердию прощает эти грехи! – но так как факт этот произошел, то такой человек у престола Божьего уже стоять не может! Не нам судить, много ли, мало ли, сколько сейчас таких молодых людей, и не только молодых, но и в среднем возрасте – к ним приходит помысел: «А вот сейчас священников, вроде, не хватает! А вот бы мне стать священником!» Не задумываясь ни о канонических препятствиях, ни о каноническом возрасте! И человек хочет принимать священный сан.

И он спросит у одного священника, у другого: «Вот, я хочу стать священником!», и если ему попадется пастырь, который ему просто об этих канонических препятствиях скажет: «Вы знаете, ваше желание хорошее, но есть вот такие вот особенности: если у вас вот это или это было, то имейте в виду, что стоять у престола Божьего вы не можете! Потому что церковные каноны, они установлены не нами, а по велению Духа Святого, не нам их и отменять!»

Как поступает тот или иной молодой человек чаще всего? Как вы думаете? Такой молодой человек чаще всего обижается на этого батюшку, который ему это все сказал. И думает: «Я к этому батюшке никогда, вовек, ни в жизнь к нему больше не подойду! Ни на исповедь, ни на совет! Почему? Потому что он разочаровал меня в сердечном желании, что я хотел быть священником, а он мне сказал, что, оказывается, есть препятствия, которые не позволяют мне им быть!»

Он от этого батюшки отойдет, пойдет к другому – тот ему опять напомнит. Он и от этого уйдет, и от третьего, и от четвертого! Ну, кто ищет, тот всегда найдет. Обязательно такой молодой человек или человек среднего возраста найдет того пастыря, который благословит его принимать священный сан: «Неважно, какой ты молодой, да мало ли кто из нас в свое время...» Возможно, этот батюшка и сам расскажет, какой он был в молодости: «Если б ты знал! Ни одна мимо меня не могла спокойно пройти! Каким я был вообще горячим!» И расскажет еще и о своих подвигах!

Ну, и парень укрепится, окрылится, скажет: «Ах, вот оно что! Оказывается, не так все и сложно!» И примет священный сан. И потом, как говорит в одном своем письме преподобный Симеон Новый Богослов, жизнь будет проводить с многими воздыханиями, пока, наконец, или насильственно не исторгнется из этой жизни, или многими скорбями будет доведен до могилы, или будет поношениям до смерти доведен.

И находятся такие, которые спокойно это благословляют! Ну, тут не нам судить, тут судить будет только Господь, но, к сожалению, такие факты есть!

Почему, дорогие мои друзья, я остановил ваше внимание на этой тяжелой, очень неприятной и болезненной теме? Посмотрите, как поступает сам преподобный Паисий (Величковский), как поступают ученики великого святого старца Василия Поляномерульского! Почему он предупредил будущего преподобного Паисия, а тогда еще – монаха Платона? То есть он признает старца Василия духовным старцем, но, однако же, не закрывает глаза на его недостатки! То есть, здесь нет слепого, бездушного послушания! Он ему говорит, что вот старец предложит тебе принять священный сан, а это будет вопреки каноническому возрасту! То есть, видите, не слепое, а рассудительное послушание! Послушание как бы с оглядкой на Священное Писание, на святых отцов Церкви и на церковные каноны!

И вот почему, не смотря на горячее желание стать учеником Василия Поляномерульского, монах Платон уходит из этой обители! Обходит еще несколько монастырей, потом уходит на Святую гору Афон, поселяется там и живет в отшельничестве, усугубляя подвиги молитвы, поста, борьбы с помыслами.

Через некоторое время, в 1750 году старец Василий Поляномерульский приезжает на Афон, приходит именно к нему, это было под действием Духа Божьего, и говорит: «Чадо, ты не можешь тут один подвизаться, потому что это выше твоих сил! Тебе нужно жить вместе в общежитии еще с кем бы то ни было!» И вот здесь – вот здесь он, монах Платон, проявляет именно послушание! В том вопросе он уклонился, когда благословение противоречило церковным канонам, а здесь – он слушается!

И Господь ему посылает сомолитвенника, сподвижника монаха Виссариона. Приходит старец Василий в 1750 году, постригает его с именем Паисий, и вот уже к монаху Паисию приходит другой монах Виссарион. Умоляет его несколько дней, лежа у ног, быть его духовным наставником. Монах Паисий говорит: «Я сам не имел духовного наставника, я сам не умею управлять своей душой! Я сам, – говорит, – не могу быть твоим наставником!»

И после многих дней его смирения они соглашаются жить вместе просто как единомысленные братья. Что значит единомыслие? Это взаимный совет, взаимно открывать волю Божью и взаимно быть в послушании друг у друга! Не как отец и чадо, а как братья во Христе.

Именно такое жительство преподобный Паисий (Величковский) определяет как царский средний путь, то есть именно жительство с единомысленным братом или с несколькими братьями, взаимно открывать друг другу волю Божью и взаимно слушаться друг друга во всем.

Когда уже в будущем преподобный Паисий (Величковский) стал уже тем, кем мы его знаем в истории, основоположником старчества, то его окормление именно многочисленного монашеского братства совершалось именно таким образом! Необходимо напомнить, что только по настоянию братии он все-таки принял священный сан в 36 лет. Священником можно стать в тридцать! Только в 36 лет он стал иеромонахом, усугубил свои подвиги и начал изучать писания святых отцов Церкви, греческие тексты сверял со славянскими, выверял где какие ошибки, делал правильные переводы, и все его монашеское делание окормления многочисленной братии заключалось в том, что каждый вечер было откровение помыслов, каждый вечер читались творения святых отцов, и преподобный Паисий толковал их братии.

И как раз вот это вот возрождение старчества основано на этом: взаимный совет, взаимное послушание и частое чтение святых отцов Церкви. Вот в этом преподобный Паисий (Величковский), основоположник старчества, видит самый необходимый для современных людей пусть спасения!

Преподобный Лев Оптинский, основоположник Оптинского старчества. О нем я скажу несколько слов буквально, чтобы нам понять глубже смысл, что такое послушание истинное, и что такое ложное.

Мысленно перенесемся в Оптину Пустынь. Два года находился послушник, будущий старец отец Лев в Оптиной. Но потом уходит в Белобережскую обитель, где постригается, рукополагается в священный сан, и вместе со своим старцем, схимонахом Феодором, они долго живут в этой обители, потом переходят в уединение еще с одним иеромонахом Клеопой.

И вот они втроем живут каким образом? Будущий старец Лев был одновременно и учеником схимонаха Феодора, и его духовником! Понимаете, да? То есть, он одновременно у него учится монашескому деланию, непрестанной молитве, и он же его и исповедует! То есть они живут не как отец и сын, старец и чадо, а просто как духовные братья во взаимном послушании друг другу! И часто, как повествует житие, схимонах Феодор, приходя на исповедь к своему ученику, преподобному Льву, говорил: «Смотри, я сейчас тебе буду исповедоваться, ты меня не щади!» То есть, если надо, то поругай как следует!

И вот в таком послушании они прожили в одной обители, потом перешли в другую, потом перешли на Валаам, потом в Александро-Свирском монастыре, Площанской пустыни пожили…

И у нас возникает вопрос, дорогие братья и сестры, он не может не возникнуть: почему же они не жили в одном и том же месте? Смотрите, это очень важная мысль! Почему начало старчества в Оптиной Пустыни сопряжено с такими скорбями? Недопонимание со стороны остальных братий! Не могут понять остальные монахи той эпохи, которые в основном были заняты душевным и внешним деланием: исполнять послушания, дрова нарубить, в храме помолиться, свечи поправить. То есть внешнее делание и внешнее послушание. А о внутреннем делании, об этом главном и сокровенном делании монахов, то есть об откровении своих помыслов старцу – об этом не было тогда ничего известно!

И даже на преподобного Льва, когда он уже вернулся в Оптину и стал духовником при настоятеле игумене Моисее, писали правящему архиерею в Калугу, называя вот это монашеское окромление «новой ересью»...